Дукханг буддийского монастыря Пхугтал Гонпа, Занскар.

Буддийский монастырь Пхугтал Гонпа буквально встроен в отвесную скалу и основан вокруг священной пещеры (пхуг — пещера, тал — уединение), где, по преданию, медитировал великий йог Лхацунг Миларе (иногда говорят о других учителях, включая Тантрисов).
Дукханг находится чуть ниже пещеры — прямо под ней, на одном из ярусов монастыря.
Снаружи Дукханг практически и не видно, он утопает уже внутри нижних ярусов пещеры, вот на фотографии ниже:
смотрим на желтые здания Пхугтал Гонпы, а еще выше, над ними, на следующем ярусе находится Дукханг, выше него - только сама священная пещера и ступа, которая стоит у самого входа в нее:

Вот тут чуточку Дукханг виден - над желтым зданием, над верандой и зеленным тентом можно рассмотреть фрагмент еще одного здания белого цвета, это и есть Дукханг буддийского монастыря Фуктал гонпа.

Поднимаемся по нескольким крутым каменным лестницам и оказываемся прямо у входа в Дукханг:
Дукханг расположен непосредственно под священной пещерой, которая считается сердцем монастыря.
Пещера питает его энергией — это не метафора: физически, если ты стоишь в Дукханге, над тобой — камень, который, возможно, касался стоп йогина тысячелетия назад.
Пространство словно пронизано этой вертикальной осью — от пещеры вниз, через зал, к земле.

Это вот с другой точки мы его сфотографировали и тут прекрасно видно, что крыша Дукханга находится уже под покровом свода пещеры, пещера как бы защищает, прикрывает его.
В некотором смысле это действительно так - именно свод пещеры является природным навесом, козырьком для Дукханга, и дожди, снега не наносят большого ущерба фасаду здания, а сам Дукханг и вовсе укрыт пещерой.
Самое разумное проектирование из возможного, особенно для того, чтобы сохранить стены Дукханга, украшенные невероятными фресками в сохранности.
Но что-то пошло не так, и об этом ниже.

Энергетика дукханга в Пхугтале Гонпе по-настоящему захватывает.
Это место, где словно сливаются времена.
Тишина здесь живая, наполненная эхом мантр, бесшумных шагов лам, каплями масла и шелестом молитвенных флажков Лунг Та за окнами.
Когда находишься внутри, особенно во время пуджи, то очень легко почувствовать, что стоишь на границе между мирами — физическим и иным.

Войдем в Дукханг - представляет собой достаточно тёмное, мощное пространство, поддерживаемое деревянными колоннами.
Внутри — деревянный пол, традиционно расставленные сидения монахов и низкие молитвенные столики с резьбой по дереву, центральная зона, где проходят ритуалы.
Всё пространство заполнено запахом масла, дыма, старого дерева и времени.
Света в Дукханге действительно не много:
небольшие оконца и входная двери расположены с торцовой стороны здания - и это есть все источники света, а само здание находится внутри пещеры , является частью пещеры - стены справа и сзади, и окон на них нет.
Окна Дукханга  действительно малы и подкопчены, свет попадает внутрь узкими снопами, как из другого измерения.
Это создаёт эффект игры света и тени, особенно во время пуджи с масляными лампами.

Про конструкцию Дукханга:
Потолок поддерживается толстыми каменными колоннами, внизу обшитыми деревом и украшенные растянутыми между ними гирляндами.
Раньше это были традиционные деревянные колоны, но время источило дерево, потолок стал прогибаться и колоны заменили на более мощные.
Обратите внимание - сам потолок не меняли, он, как был, так и остался сложенным из тонких прутьев ивы, лежащих на тополиных стволах  традиционный тибетский потолок. 

В центре — алтарь (наверное, самый подходящий перевод на русский язык) с изображениями Будды, Гуру Падмасамбхавы, а также местных духов-защитников.
Перед ним находится трон, на котором стоит большой портрет Его Святейшества Далай Ламы XIV - Учителя всего направления школы Гелуг Па.

Под потолком висят тханки (ритуальные свитки), многие старые, потемневшие - рассматривать их можно часами, многие из них перекликаются со старой кашмирской живописью, узнаются по мягким, живым линиям, изящным лицам, определённой грации.
Под алтарём и на столиках лам лежат ритуальные объекты: ваджры, колокольчики, сосуды с благовониями, капли масла, подношения из ячьего масла, муки цампы, меда, орехов.

Часть тханок - совсем новые, с 2019 года тут очень многое изменилось, прошла реставрация гонпы, многое обновлено.
Я ходила, рассматривала и понимала, что что-то не так здесь, что-то изменилось существенно...
А потом увидела вдали, справа от трона Его Святейшества Далай Ламы, второй трон, пониже, а на нем портрет и пошла к нему....

Вот он, этот портрет.
И пока я рылась в памяти - кто изображен на нем, я точно видела уже этот портре, до меня, до моего осознания вдруг дошло, что не так....

На стенах Дукханга больше не было фресок, стены были покрашены в очень яркий, чистый белый цвет, но фресок на них не было, а были наклеены старые тханки...

Я вдруг начала оглядываться вокруг, словно пытаясь ухватить, как всё это было пять лет назад.
Десять лет назад.
Что-то вспоминалось отчётливо, что-то путалось, но одно ощущение возвращалось очень ясно: в дукханге были старые фрески.
Мне казалось — да, именно казалось, — что стены были покрыты росписями.
Повреждёнными, потрескавшимися, потёртыми.
На них лежали следы времени: дым, сырость, дыхание гор и вечных пудж.
Эти фрески были необычайной силы.
Неяркие.
Потускневшие.
Но в них было что-то… утончённое.
И жутко настоящее.
Когда я смотрела на них тогда, на эти старые изображения в кашмирском стиле, то мне казалось, что они смотрят на меня в ответ.
Не просто изображённые глаза.
А — кто-то.
Кто-то изнутри стены.
Изнутри времени.
Кто-то, кто знает. Видит.
Не взглядом — чем-то большим.
Это ощущение осталось со мной на много лет.
Осталось до сих пор.
Я искала эти фрески, но повсюду были белые стены с наклееными тханками, мощными, сильными, древними тханками.

Я крутилась во все стороны по Дукхангу, рассматривала стены, но не могла понять — что происходит.
Всё было знакомо, и в то же время… как будто сместилось.
Меня не отпускало ощущение, что я что-то упускаю.
Что-то не так — или, наоборот, слишком так.
Стены, белые от известки, повсюду заклеены тханками.
Они висели плотно, в два, три слоя. Некоторые — на тканях, другие — прямо на стене.
И вдруг я увидела ЕË.
Под одной из больших висящих тханок была другая, приглушённая, почти скрытая.
И она показалась мне знакомой.
Очень знакомой.
Я пригляделась — и дыхание сбилось.
Это был Мул Палден Лхамо.
Я узнала его не сразу, но в какой-то момент взгляд зацепился за деталь — и всё стало ясно.
На крупе лошади — глаз.
Тот самый глаз, у хвоста.
Я подошла ближе. 
Это была Она.
ЕË образ, как будто вышедший из снов, из телесной памяти.
ОНА смотрел на меня сквозь пространство и ткань, сквозь наслоения времени.
И я вдруг поняла — да, я ЕË знаю.
ОНА здесь.

Я осторожно приподняла висевшую над НЕЙ тханку и встретилась, соприкоснулась с Великолепной Палден Лхамо.
Это моя любимая тханка, изображающая ЕË, и есть у меня ощущение, что именно эту тханку я видела не первый раз.

...Отступление.
Фотографировать и в Дукханге, и во всех остальных гомпах буддийского монастыря Пхугтал строго запрещено.
Не спрашивайте меня, как я сделала эти фотографии.
Что руководило мной в этот момент?
Я смотрела на стены, я видела, что это просто уникальные тханки, наклеенные на стены.
Я не знаю, возможно ли их отслоить от этих стен.
Очень сомневаюсь в этом.
Потому что многие тханки просто расползлись от клея по стене.
Я понимаю, что в условиях Занскара — это влажный, в отличие от Ладакха, более влажный климат, морозы зимой, ветра, резкие перепады температуры, они, тханки, долго так не сохраняться...
Я смотрела на всё это и понимала:
вот эта уникальная кашмирская живопись, аналоги которой я видела в Алчи, в Табо, в Ванле — её скоро не будет.
И я была в оторопе, в отчании, в изумлении - чувства те сложно описать...
И то, что я смогла сфотографировать — я сфотографировала.

Я бродила вокруг стен, разглядывая, и была в совершенном трансе.
Это было как глубокая медитация, и в то же время — настоящее отчаяние.
Потому что такую тханку я видела впервые.
Это не перепечатка.
Это действительно старая тханка, наклеенная прямо на стену.
Старое полотно.
И это — точно Кашмирский стиль.
Я узнала его сразу: именно в Кашмирском стиле Будды изображаются с руками, начинающимися от локтей.
От плеча до локтя идёт одна рука, а дальше — несколько, расходящихся из одного локтя.
Такие изображения — и на фресках, и в скульптурах — я видела в Алчи.
А Алчи Гонпа — это X–XI век.

Впервые на этой высоте я почувствовала, что мне не хватает воздуха.
Но дело было не в высоте.
С ней, высотой, всё в порядке — около четырёх тысяч, я к таким высотам давно акклиматизирована.
Не хватало воздуха по другой причине.
Я ходила вдоль стен Дукханга и всё думала: «Весной по этим стенам может потечь вода.
Она просочится сквозь камни, сквозь свод пещеры, протечёт внутрь гомпы…»
И тогда — что будет со всем этим?
Потерять всё это — просто немыслимо.

С одной стороны, я понимаю:
в тибетском буддизме тханка — это не искусство в западном смысле.
Это не музейные экспонаты.
Слово «тханка» означает «инструкция к медитации» — её можно свернуть, унести с собой, развернуть там, где нужна практика.
Каждая тханка — это инструмент, часть Пути.
И ламы, живущие в этом монастыре, не воспринимают эти стены как художественную галерею.
Для них это — место практики.
Их Путь.

И да, конечно, они имеют полное право обращаться с этим всем по-своему.

Но эти тханки — они невероятны.
Не выразить словами, насколько они прекрасны.
У меня даже не было возможности толком разглядеть их.
В Фуктал Гонпу приходит совсем немного людей.
Туристов туда доходит мало.
Монастырь открыт, но ненадолго.
Это не экскурсия, не музей.
И всё же — там хочется оставаться.
Ходить вдоль стен.
Смотреть.
Впитывать.
Вдыхать.

Такого количества старых тханок в одном месте, да ещё в кашмирском стиле, я не видела нигде.
Это было впервые.
И ведь у нас почти нет реставраторов.
Даже Алчи — буддийский монастырь в Ладакхе, который находится в абсолютно доступном месте, — даже его не могут отреставрировать.
Что уж говорить о Пхугтале…
В общем-то идея такой реставрации стен напрашивалась в некотором плане сама собой.

Ещё какое-то время я бродила по Дукхангу Фуктал Гомпы.
Подошла и постояла перед Буддой Майтрейей — Буддой Будущего.
Пространство уже начинали закрывать, лама начал запирать гомпу.
А у меня в голове вертелась только одна мысль:
мне нужно найти способ встретиться с главным ламой Фуктала.
Поговорить с ним.
Объяснить, что всё это нужно срочно отснять — на хорошую профессиональную технику, в большом формате.
Сохранить.
Потому что эти тханки — это то, что мы реально теряем.
Да, я понимаю: для лам это не культурное наследие, а живая инструкция.
Инструмент практики.
Но для мира — это невообразимое сокровище.

Чуть позже, вместе с молодыми ламами Фуктал Гомпы, мы попали в ещё одну старую гомпочку.
И там — снова древние росписи.
Те же тонкие, утончённые линии, тот же изысканный, воздушный кашмирский стиль.
Эти фрески были невероятной красоты.
Но в этой гомпе всё оказалось необычным.
Торцевая стена была расписана древними фресками, а остальные стены — уже совсем другими.
Как будто сочетались два стиля, два времени.
Возникло ощущение, что часть постройки обрушилась, а позже была восстановлена, и новую часть уже расписывали другие, более поздние мастера.

И вот слева, на этой старой стене, я увидела изображение, аналогов которому никогда прежде не встречала.
В центре — большой Дже Цонкапа.
А по краям, как рамка, — его ученики.
Но изображены ученики были не просто стоящими или сидящими, а в йогических позах.
Настоящие асаны.
Йога вокруг Цонкапы.
И это было нечто совершенно особенное.

Я спросила молодых лам о значении изображения.
Их ответ был прост: «Это ученики Цонкапы, у него учились многие».
Но у меня осталось ощущение, что они не до конца понимали, что именно там изображено.
А я — впервые увидела йогов в асанах, вписанных в живопись именно такого стиля.
Опять-таки — кашмирская школа.
Возникает масса вопросов.
Кто были носители этого стиля?
Кто расписывал эти стены?
Когда?
Но чтобы узнать больше, нужно было бы поговорить с главным ламой монастыря.
А его в тот момент не было.

К сожалению, в этой второй гомпе фотографировать уже не удалось.
Запрет.
Нельзя — и всё.
Хотя очень хотелось сохранить это хотя бы в изображении.
Не для себя.
Это — достояние мира, оно должно сохраниться.
Пока не знаю, как это сделать, но очень хочу помочь ламам создать такой архив, сохранить эти изображения в цифровом виде.

Фуктал Гомпа…
Бесконечно красивая  бесконечная Фуктал Гомпа.

МИРА И ЗДОРОВЬЯ НАМ ВСЕМ!