Роберт Капа Robert Capa

Неблагополучные миры Роберта Капа.

Осенью 22 октября  1913 года в Будапеште в  еврейской семье  Дежо и Джулии Фридман родился мальчик, которого назвали Андре Ерно. Это было смутное время, когда вся Европа переживала тяжёлые времена.

Семья была довольно обеспеченной: Дежо и Джулия  владели модным ателье в Будапеште  (на то время это был один из главных городов Австро-Вергерской империи).   У малыша на руке был лишний палец, который вскоре после его рождения был удален. Родители сочли это признаком неординарности ребёнка . Дежо, отец  мальчика, был беспечным и щеголеватым человеком, мать Джулия , наоборот, властной и трудолюбивой женщиной. Несмотря на разность характеров, их брак был счастливым. Андре имел ещё двух братьев: старшего Ласло и меньшего Корнела. Сам Андре был очень живым, непоседливым ребёнком, который всегда находился в центре внимания. На очень подвижного и симпатичного ребёнка обращали вниматие все. Он имел решительный характер, за словом в карман не лез. Еще будучи подростком он получил прозвище Банди. Это прозвище он носил до начала профессиональной карьеры.

В школе он учился не очень хорошо, зато рано увлёкся политическими вопросами (чем-то эта страница жизни Роберта Капы напоминает юность Владимира Маяковского). Он любил литературу и мечтал соединить две свои большие страсти - увлечения в журналистике. В Будапеште в то время выходило 12 утренних и 7 вечерних газет, и его карьера могла сложиться очень хорошо. Но антисемитские и фашистские настроения уже буквально пропитали общество, да и руководство университета ограничивало прием студентов-евреев. Он бурно занялся политической деятельностью и часто брал участие в митингах и демонстрациях, увлекся социалистическими идеями. Большую роль на становление политических взглядов Банди сыграл поэт и художник Людвиг Кассак, возглавлявший группу “левых” художников-авангардистов. Именно тогда Андре и увидел в издававшемся художниками журнале фотографии Якоба Риса и Льюиса Хайна- американских фотографов-реформаторов. . Их работы сильно повлияли на творчество будущего фотографа. Однажды за участие в одной из демонстраций его арестовали и жестоко избили.  Банди был выпущен из тюрьмы на следующий день. Спасла его жена шефа будапештской полиции. Она была постоянной клиенткой салона его родителей и хорошо знала Андре. Юноше всё же пришлось покинуть Венгрию и оказаться в политическом изгнании, но благодарность за этот искренний и благородный  поступок жила в его сердце. В 1931 году  17-летнего бунтаря выслали из страны.

Андре Фридман был не единственным , кто покинул Австро-Венгрию по политическим причинам. Его выслали , как и многих учёных, писателей, художников, режиссёров, кто был не в ладах с политическим режимом. Творческая интеллигенция  покидала негостеприимную родину. «Мало иметь талант. Еще нужно родиться венгром», – много лет спустя шутил на эту тему Роберт Капа.

После недолгих скитаний в 1931 году Андре Фридман оказывается в Германии. Он переезжает в Берлин, чтобы поступить в университет ( Высшую школу политических наук) и изучать социологию и журналистику. Будучи студентом , он впервые узнаёт, что такое бедность. Родители уже не могли его поддерживать, потому что сами были на грани банкротства. У Андре не хватает денег даже на еду. Он не может расплатиться за учёбу и принимает решение – стать фотографом. Но не просто фотографом, а фотографом-журналистом.  Так в 1932 году Андре Фридман становится фотожурналистом. Эта профессия ему подходила ещё и потому, что он плохо знал язык, а выразительные фотографии могли обойтись без лишних комментариев. И хотя за всю свою жизнь Роберт Капа выучил и знал семь языков, но в совершенстве владел только  родным венгерским.

В Берлине было несколько фотоагентств. Андре  устроился в агентство «Дефот», которое снабжало фотографиями несколько иллюстрированных журналов. Какое-то время он проработал лаборантом, потом фотографировал разные политические мероприятия, а в 1932 в Копенгагене сделал свой первый крупный репортаж с митинга , на котором  участвовал  Лев Троцкий. Эти фотографии напечатали многие издания.

Как получилось, что никто даже  не обратил внимания на 19-летнего паренька, который беспрепятственно подошел вплотную к оратору и сделал несколько кадров, остаётся загадкой. Троцкий  ведь запретил фотографировать, и не один человек с камерой не смог приблизиться к трибуне. Как бы там ни было, но здесь Андре Фридман впервые проявил качества, которые позднее сделают его одним из величайших фоторепортеров столетия.

В самом начале 1930-х годов Веймарская Германия- голодная, нищая, но свободная- была раем для журналистов и творческой интеллигенции. Когда к власти пришли нацисты, свобода исчезла почти мгновенно. Многие журналисты,поэты, писатели, художники, музыканты – евреи в первую очередь – поспешили покинуть страну. Банди также покидает Германию в 1933 году и какое-то время скитается по Европе. Был и в Вене и Будапеште. В конце концов судьба его приводит в Париж, где он надеется найти успешную работу фотографа. В  столице Франции он проведёт 6 лет своей жизни. Однако, несмотря на радужные представления о Париже, это было не так просто. В Париже его постигает очередное разочарование. Политическая , экономическая нестабильность и большая конкуренция.   Жизнь начала налаживаться, когда он встретил фотографа Андре Кертиша, ставшего его другом и наставником. В это время он знакомится с фотографами Дэвидом Сеймуром и Анри Картье- Брессоном. Они любили встречаться в кафе на Монпарнасе и обсуждать вопросы, , касающиеся фотожурналистики и политики, обмениваться опытом. Хорошая творческая закалка для молодого талантливого фотографа и журналиста.

В 1934 году Андре Фридман познакомился с приехавшей в Париж немецкой коммунисткой Гердой Таро, которая вскоре стала его компаньонкой и подругой. Тяжело было выжить в этом сумасшедшем и жестоком мире. Чтобы как-то улучшить своё тяжёлое финансовое положение, молодые люди пошли на авантюру. В 1935 году агентство “Дефот” командировало Банди на съемки в Испанию. Вернулся он с хорошими  фотографиями, но продать их было сложно. В Париже работал его однофамилец, а журналы указывали только фамилию автора. И конечно же Банди плохо знал французский язык, договориться с редакторами журналов  было сложно. Молодые люди решили создать  фотоагентство, в котором Герда выполняла обязанности секретаря и торгового агента, Андре – лаборанта, а владельцем и по совместительству фотографом стал американский фотожурналист Роберт Капа. Легендарного Роберта Капу  придумали сами Банди и Герда Таро. Фамилия “Капа” была созвучна с именем известного в то время голливудского режиссера – Франка Капра. Так впервые появляется это имя в фотожурналистике. По Парижу идёт слух о «гении фоторепортажа», который везде и всюду успевает первым. Он обаятелен,  ловок и невероятно успешен, его фотографии стоят недёшево, но действительно того стоят, он может сделать то, чего не могут сделать другие… И это работало. Герда умела убедить потенциальных клиентов. И действительно, богатый и загадочный американец был намного привлекательнее бедного венгерского еврея. В 1935 году  бедный венгерский еврей – фотограф Андре Фридман превратился в очень дорогого и успешного американского фотожурналиста Роберта Капу.

Банди приходилось немало трудиться, чтобы поддержать реноме известного американца: он бывал первым на всех интересных событиях и  всегда делал исключительно скандальные снимки. У Андре часто возникали споры с Картье-Брессоном из-за отсутствия художественной стороны фотографий, но «Роберт Капа» оправдывал себя тем, что его фотографии всегда продавались. Он обладал художественными способностями, но эстетическая сторона фотографии не интересовала его, в первую очередь с практической точки зрения: «Если ты называешь себя художником, тебя никто не напечатает», – поучал он своего друга Анри Картье-Брессона, – «Говори, что ты фотожурналист, и делай что хочешь».

После признания во Франции Капа и Таро уезжают в Америку, где Роберт Капа был представлен как… французский фотожурналист, богатый и знаменитый. Но обман вскоре раскрылся. На одном из заседаний Лиги Наций в Женеве завязалась потасовка, и  Андре Фридман, как обычно, бросился в самую гущу событий. Известный парижский издатель Люсьен Фогель это заметил, он давно и безуспешно пытался познакомиться с американским фотожурналистом. А когда в редакции появились снимки инцидента, подписанные именем Роберта Капы, Люсьен Фогель сразу понял в чем дело.  Правда,  это было уже неважно, ведь владельцы изданий знали фотографа Роберта Капу, а читатели давно привыкли к скандальным фотографиям этого фотокорреспондента.

Когда в 1936 году в Испании началась гражданская война Капа и Таро в числе журналистов оказались в горах Сьерра-Морена, где происходили ожесточенные боевые действия. Именно здесь Роберт Капа и сделал свой легендарный снимок, который получил название “Лоялистский ополченец в момент смерти, Сьерра-Морена, 5 сентября 1936” или просто “Смерть Солдата Лоялиста. Этот снимок был сделан вслепую,наугад, под треск автоматных очередей и свист пуль. Камера запечатлела падающего, смертельно раненого солдата. Но  фотография вызвала множество споров. Фотографа обвиняли в постановке. Капа всегда яростно возражал: “на войне нет необходимости в постановке, правда становится лучшими иллюстрациями, лучше пропагандой”. Именно тогда и сформировалось личное кредо фотографа: “Если твои фотографии недостаточно хороши, значит  ты недостаточно близок к объективу”.

Два года Роберт Капа провел в Испании.  Как  журналист он боролся с фашизмом всеми доступными ему  способами. В эти годы Капа был постоянным фотокореспондентом  практически всех французских газет “левого” толка.  Летом 1937 года в июле месяце в битве при Брунете, пригороде Мадрида, погибла Герда Таро, ставшая случайной жертвой маневрирующего танка . Она не дожила несколько дней до свого 27-летия.  Герда Таро была первой женщиной в военной фотожурналистике,  и она же стала первой представительницей этой профессии, погибшей на войне.

Может быть, это только легенда, но по некоторым даным Роберт перед самым  отъездом сделал Герде предложение. Она отказала. Наверное, он хотел вернуться к этому разговору после её возвращения. Но Герда с войны не вернулась…

Потеря подруги стала для Роберта Капы невосполнимой потерей, от которой он так и не сумел оправиться. (Герда была похоронена в Париже на кладбище Пер-Лашез).

Роберт Капа с головой уходит  в работу.  В следующем  1938 году направляется в Китай освещать для нескольких изданий события японской агрессии, где он становится не только свидетелем боевых действий, но и видит все последствия ужасной войны для простых людей.  Вместе с кинодокументалистом Йорисом  Ивенсом они делают фильм о вторжении японцев в Китай. В апреле 1938 г. Капа вместе со съемочной группой Ивенса были свидетелями битвы при деревне Тай-Эрджуан, где китайские войска совершили первый прорыв фронта японской армии.  В своих статьях Капа называл китайский конфликт «войной железных дорог». Фотожурналист сделал большой репортаж о роли поездов и железных дорог в военных действиях.  В его работах всегда было много правды жизни и мало изящной выдумки: поля сражений, беженцы на железнодорожных станциях, китайские солдаты-подростки, железнодорожный вагон немецких военных советников Чан Кайши, накрытый флагом с фашистской свастикой, дети, бредущие по железным дорогам, учения китайских солдат-националистов, раненые и многое другое, что интересовало, настораживало, тревожило …

Здесь же в Китае он улучшает знания английского языка, что впоследствии ему очень помогло, когда он работал с американскими изданиями. После Китая Капа снова едет в Испанию освещать события войны.

Начало Второй Мировой войны стало ещё одним потрясением для  Европы. Снова фотокорреспондент Капа оказывается в первых рядах среди пуль и снарядов, но не с автоматом, а со своим фотоаппаратом. Он корреспондент журнала “LIFE”. Выполняя задания журнала, Капа вел съемку на всех фронтах. Его фотографиями пестрят  американские и европейские газеты. Когда союзнические войска десантировались на Омаха Бич в Нормандии, Роберт Капа был единственным фотокорреспондентом, осветившим это событие. «У военного корреспондента есть только одна ставка – собственная жизнь, и он может ее поставить на ту или иную лошадь, а может отказаться от этого в последнюю минуту. Я – игрок. Поэтому я решил принимать участие во вторжении в первом эшелоне», – объяснял Роберт Капа.  Пробираясь в холодной воде, прячась за ненадёжные укрытия от пуль и осколков,  в грохоте и крике делал фотограф свои  героические и уникальные кадры. Позже он вспоминал, что ему никогда не было так страшно. Он словно в бреду повторял фразу, которая прилипла к нему со времен войны в Испании: «Es una cosa muy seria» («Это очень серьезное дело»).

Вернувшись в Англию, он тут же отвёз плёнки в Лондон и сдал их в фотолабораторию. Но по оплошности лаборанта редакции “LIFE” вся съёмка о десанте была  практически уничтожена. Из 106 снятых в тяжелейших условиях кадров  осталось всего 11 фотографий. Эти нерезкие, полные драматизма, почти сюрреалистические фотографии точно передавали хаос и неразбериху того дня.  Они были опубликованы во всех крупнейших мировых изданиях. Интересные воспоминания об этих днях Капа оставил в книге с названием  «Немного не в фокусе». Кстати, этими фотографиями пользовался и руководствовался Стивен Спилберг, когда нужно было снимать сцену вторжения в фильме «Спасти рядового Райана».

В послевоенное время Роберт Капа был одним из самых известных репортёров в мире. Его журналистская  карьера на взлёте, его творческая фантазия рисует ему новые и новые проекты. В 1946 году он какое- то время работает даже в Голливуде. Правда, это ему не очень понравилось. Позже он отправляется с известным писателем Джоном Стейнбеком в СССР, чтобы рассказать о мирной жизни. Побывали в Москве, Киеве, Тбилиси, Батуми и в только начавшем подниматься из руин Сталинграде.  Но и здесь результатами он не был доволен: «Эти русские оказались очень правильными, "морально устойчивыми", много и тяжело работающими людьми, а это так скучно для фотографа. … Мои четыре камеры, которыми я снимал войны и революции, им противны, и каждый раз нажимая на спуск, я ощущаю, что делаю что-то неправильное».

После войны Роберт Капа получает американское гражданство. В 1947 году Капа вместе с друзьями Анри Картье-Брессоном, Дэвидом Сеймуром и Джорджем Роджером основал фотоагентство «Магнум» («Magnum Photos»). Тогда в конце сороковых оно еле сводило концы с концами, и Капе как его первому директору приходилось очень нелегко. Иногда он играл на скачках, чтобы заработать и вложить деньги в агентство, а иногда вкладывал и те деньги, которые он и его друзья заработали, чтобы толко не обанкротиться.  Ну а сегодня это самое известное в мире объединение фотографов-документалистов.

Кроме героических страниц жизни Капы, были, конечно же и романтические. Так ещё в 1943-45 гг. он встречался с  Элейн Джастин (женой актёра Джона Остина), но в 1945 г. она его бросила.  А после войны он познакомился и влюбился в актрису Ингрид Бергман , провёл несколько месяцев в Голливуде, работал на съёмках фильма у режиссёра Альфреда Хичкока и даже снимался  в фильме “Искушение”, исполнив роль египетского слуги. Ингрид хотела склонить Роберта к свадьбе и убедить остаться в Голливуде, но он не хотел связывать свою жизнь женитьбой и особенно не хотел оставаться в Голливуде. «В такую большую кучу дерьма, как Голливуд, я еще не вступал», – бросил он в запальчивости. Так и сошли эти отношения на нет.

В 2003 году вышел фильм американской  документалистки Анн Мэйкпис «Роберт Капа в любви и на войне», в котором , используя известные фотографии и фрагменты фильмов самого Капы, рассказывается о жизни, творчестве и любви  гения военной фотожурналистики. За этот фильм Мэйкпис получила 10 международных наград.

Когда в 1948 году молодому государству Израиль объявляют войну Египет, Сирия, Ливан, Иордания, Ирак, Саудовская Аравия и Йемен, еврей Андре Фридман-Капа уезжает туда. Он трижды ездит в Израиль (с 1948 по 1950 г.) и даже думает там остаться там навсегда, но всё-таки обязательства перед агентством «Магнум» заставляют его вернуться.

В 1950 у Роберта Капы забрали американский паспорт. Это было связано с печально знаменитой «Охотой на ведьм». Левые взгляды, недавняя поездка в СССР, друзья из известной своим свободомыслием художественной элиты – всё было против Капы. Он прекрасно подходил на роль «коммунистического перевертыша» . Но как это было не кстати попасть в «черный список»! Он мог уехать в Европу, но как быть с его любимым детищем – фотоагентством «Магнум»? Особенно с американским филиалом организации. Его желание спасти положение заставило поступиться принципами и отказаться от своих левых взглядов. Ещё ему пришлось выгнать фотографа Жизель Фройнд, которая была известна своими прокоммунистическими симпатиями. Ходили даже слухи, что он сообщал в «соответствующие органы» имена  тех фотографов, которые были  связаны с коммунистической партией. Возможно, это только слухи. Сейчас трудно судить.

Через 4 года Роберт Капа уезжает в Индокитай. Журнал «Life» заказал ему серию репортажей из  охваченной войной страны. Он снова становится военным фоторепортёром. Хотя не совсем «военным», потому что на этот раз его волнуют не столько боевые действия, сколько положение и жизнь простых людей в стране, которую захлестнула война.

25 мая 1954 года Капа ехал из вьетнамского городка Нам-Динх. Ему хотелось сделать репортаж, который он назвал бы «Горький рис». Он всю дорогу шутил и был в хорошем настроении. Потом  вышел из машины и пошёл по полю. Раздался взрыв…  Роберт Капа подорвался на противопехотной мине. Так оборвалась жизнь этого смелого, мужественного, талантливого  человека.

«Для всех, кто знал его, непонятно, как так случилось, что случай одолел его», – писал Эрнест Хемингуэй, – «Он был всегда таким живым, что я никак не могу привыкнуть к мысли о его смерти».

Да, Роберта Капу знали многие. Многих знал он. С кем дружил, а кого просто запечатлел для истории. В его смерть и сейчас можно не верить, ведь мы его тоже знаем.