Йозеф Куделка Josef Koudelka

Влюблен по собственному желанию… Влюблен в жизнь и окружающий мир безоглядно и безгранично. Влюблен в свободу и людей.  Влюблен в родные, до боли знакомые с детства места и в те далекие уголки земного шара, где еще никогда не был, но которые собирается открыть, как для себя, так и для всего остального мира, посредством подвластного ему способа – фотографирования.

Знакомьтесь, Йозеф Куделка – поэт и философ от фотографии. Фотография, вот еще одно то, и, возможно, самое главное, во что Куделка влюблен без остатка. Фотография – это не просто смысл его жизни, профессия или способ зарабатывания денег. Фотография для Йозефа Куделки – это что-то гораздо большее, насыщеннее и важнее. Это больше, чем страсть. Не раз и два ему приходилось в своей практике нетрадиционного фотографа с маниакальным упорством подвергать свою жизнь смертельному риску, и все ради одного единственного кадра. Поэтому, с уверенностью можно сказать, что фотография для Йозефа Куделки - это даже больше, чем сама жизнь.

Ведь, с помощью фотоаппарата он мог запечатлеть любой момент или событие, даже не глядя в видоискатель, а просто «навскидку». Но получалось это у него так же гениально, как будто щелчку затвора предшествовало долгое выстраивание композиции. И фотография становилась шедевром. Хотя моменты, прочувствованные им и схваченные объективом были разными. Они могли быть прекрасными и невинными, как улыбка ребенка, непосредственными и непредсказуемыми, как бег животного, трагическими и непоправимыми, как смерть осужденного. Они могли быть окрыленными надеждой и унылыми от безысходности.

Вечный странник и изгнанник, persona non grata и аутсайдер для своей Родины, цыган поневоле, странствующий менестрель XX столетия. Только в руках вместо музыкального инструмента – фотокамера, вместо струн – катушки с пленкой, а вместо баллад – фотографии. Зато каждая фотография, не меньше, чем любая баллада, могла рассказать о человеке всю его историю. Каждая была, словно музыка – простой и утонченной одновременно, грустной и жизнеутверждающей, понятной всем и каждому, кто смотрел на них.

А начал Йозеф Куделка свой путь в большую фотографию, как и все великие мастера того времени еще подростком, фотографируя на простую бакелитовую камеру 6х6 улицы небольшой чехословацкой деревушки Босковицы, располагающейся на территории Моравии, с населением в 10000 человек, где он родился в 1938 году. Главными персонажами его фотографий того времени становились родные и друзья. Но увлечение фотографией вполне могло так и остаться всего лишь увлечением. Молодой Йозеф в 1956 году поступает в пражский Технический университет, закончив который в 1961 году по специальности инженера-механика, вплоть до 1967 года работает авиаинженером в Праге и Братиславе. Но, благодаря, то ли злому року, то ли Божьему провидению, параллельно со своей основной работой, Куделка стал подрабатывать фотографом в театральных журналах.

В его обязанности входило фотографирование театральных постановок, проходивших на сцене пражского театра «За воротами». Возможно, именно с этого времени к нему пришел вкус к профессиональной съемке и осознание того, что фотография может стать смыслом его жизни. И, возможно, именно от актеров он научился любить и понимать свободу, уходить от обыденности в творчество и искать реальность там, где другим она не доступна. Возможно от пражских артистов, а может быть, от словацких цыган, которые становятся главной страстью его жизни и постоянными героями его фотографий. Сейчас уже не важно, как именно это стремление свободы пришло к нему, самое главное, что придя однажды, это в нем осталось навсегда. Мир открыл для себя непревзойденного фотографа Йозефа Куделку, а мы получили возможность видеть, восхищаться, и каждый раз, вновь и вновь удивляться тому, как четко он видит все грани этого непростого мира и так мастерски запечатлевает их в своих работах.

27 июня 1967 года проходит его первая выставка «Цыгане», в основу которой легли работы, на которых запечатлена вся жизнь этого извечнокочующего в поисках счастья народа. Пойдя по, казалось бы, изначально проторенному пути, по которому уже прошли многие известные мастера (ведь цыган снимали Анри Картье-Брессон, Андре Кертеш, Роберт Франк и многие другие гении фотографии, цыгане также были любимой кинематографической темой Эмира Кустурицы), Йозеф Куделка сумел проложить свою дорогу и показать совсем другую сторону этого особого мира, его колорит и фольклор. Только он смог воссоздать реальный, не приукрашенный ретушью портрет этого народа. Романтику, которой наполнены работы других авторов, он заменяет жестокой прозой жизни. Совершенству, необыкновенности и поэтичности цыган, он противопоставляет фанатично задокументированную каждую деталь их быта: от одежды до мелких предметов повседневного обихода. Но именно это позволяет фотографу с удивительной точностью воссоздать целостный портрет этого свободолюбивого народа.

Цыгане всегда были символом сопротивления всеобщей одинаковости и самоотверженного сохранения традиций своей общины. Однако в своих фотографиях Куделка уходит не только от романтики, присущей другим фотографам, в его снимках так же отсутствует и философия, и поучительство, и оголение социальных проблем. Без излишней вычурности, он просто снимает то, на что смотрит и что ему самому интересно. Как он сам говорит о своей работе: «…Я не пытаюсь понять. Для меня удовольствие фотосъемки состоит в том, чтобы проснуться, выйти и смотреть. На все. Я не говорю себе — «Ты должен смотреть на это или это». Я смотрю на все и пытаюсь найти то, что интересует меня, потому что, когда отправляюсь снимать, я еще не знаю, что заинтересует меня. Иногда я фотографирую вещи, которые другие сочли бы глупым, но с которыми я могу играть… я пытаюсь реагировать на происходящее. Впоследствии я могу возвратиться к тому, что меня заинтересовало, возможно, я буду возвращаться туда каждый год, десять лет подряд. Понимание придет в конце работы. Придет понимание, и тема будет закончена».

Ему интересны люди – и он помещает их в центр кадра, создавая уникальную типологию образов, составляющих общую картину жизни цыган, с их уникальной историей и особенностью взглядов. Его интересует, где спят эти люди ночью, чем накрыта кровать, что стоит на столе и что висит на стене цыганской комнаты, и все это мы видим уже в готовых снимках. Его интересует подтекст, ситуация либо людская история и мы видим повествовательный рассказ, такой же темный, тягучий, простой и печальный, как цыганская музыка. По словам самого Куделки, начав фотографировать цыган еще в начале 60-х годов, он настолько увлекся, что уже не смог остановиться. Поэтому после цыган Чехословакии, в его арсенале появились фотографии цыган Румынии, Югославии и других стран Европы. Почти десять лет он был поглощен жизнью этого народа.

Итогом этой многолетней работы стала его первая книга «Цыгане», увидевшая свет в 1975 году, куда вошли очень многие работы этого периода. Как вспоминает сам фотограф в одном из своих интервью: «У меня есть немного портретов, которыми я действительно восхищаюсь. Однажды произошла забавная вещь. Я был недалеко от Рима с паломничеством цыган из Югославии, организованной католическими священниками. Не конкретными священниками, а непрофессиональными добровольцами, они зарабатывали на жизнь и были хорошими людьми. В разговоре со мной они узнали, что я был автором книги о цыганах. Они сказали мне, что у них была такая книга и что они выдергивали из нее страницы, чтобы развесить их на стенах лачуги, которую они использовали для часовни. И под каждой фотографией цыгане написали имя кого то, кого они знали».

Но все это было гораздо позже. А в 1967 году, после первой успешной выставки его работ, Йозеф окончательно принимает решение бросить карьеру инженера и посвятить себя профессиональной фотографии.

И опять в его жизнь, круто меняя ее и задавая направление на многие годы, вмешивается случай. Трагический случай в истории его родной Чехословакии. В августе 1968 года танки государств членов Варшавского договора появились на улицах Праги. Это положило конец короткому периоду политической либерализации в Чехословакии, вошедшему в аналоги мировой истории под названием «Пражская весна». Молодой тридцатилетний Йозеф, только что вернувшийся из Румынии, где снимал румынских цыган, с головой окунается в атмосферу почти боевой ситуации. Он, до этого снимавший мирные бытовые и театральные сцены, стал фотографом новостных репортажей, сам даже не подозревая об этом. Не думая об опасности, поджидавшей его на каждом шагу, он без страха взбирался на танки, входил в горящие дома, фотографировал советских солдат и жителей растоптанной Праги.

Позже некоторые люди, которые видели его перед танками, видели, как он работает и что снимает, признавались ему при последующих встречах, что считали его погибшим. Но он, в то время, не думал об этом. Он не боялся за свою жизнь, хотя по его же словам не отличался особым бесстрашием, единственное, чего он боялся в тот момент – это, что у него может вдруг закончится пленка или его схватят переодетые агенты КГБ. Не будучи профессиональным фотожурналистом, он сумел снять не только излом отдельно взятой человеческой судьбы, он запечатлел боль и крушение надежд целой страны. Куделка забывал о еде, сне и отдыхе. Вспоминая те дни, Йозеф говорит: «Это был максимум моей жизни. Через десять дней все, что могло произойти в моей жизни, действительно произошло. Я был в своем собственном максимуме и ситуации в ее максимуме. Это, возможно, было причиной, почему я «отработал» ее лучше, чем все те профессиональные репортеры, которые приехали со всех континентов. Я ведь не был фотожурналистом. Те, кто хорошо знали меня, сказали бы, что я мог преуспеть в любом виде фотографии, кроме репортажа».

Позже поисками этого максимума в себе самом и в ситуациях он занимался всю последующую жизнь. Хотя сам же понимал, что и в жизни и в работе может случиться так, что этот пик достигается в самый первый раз, и совершенно случайно. И, что возвращаясь в то первоначальное место еще десять раз, более чем десять лет, у него может не получится лучше, чем получилось в первый раз. Но именно в постоянном поиске того единственно истинного максимума, он находил что-то еще, до этого не замеченного им самим, что даже он не мог себе представить. Именно этот поиск каждый раз побуждал его идти дальше. И возможно, та колоссальная работа, которую он почти интуитивно, но так филигранно провел в те незабываемые десять дней «Пражской весны», была следствием поиска максимума во всей предыдущей его работе на протяжении десяти прошлых лет. Это было своего рода подготовкой, без которой он бы не был в состоянии сфотографировать «Пражскую весну», так как он это сделал тогда.

Другая причина, по которой все что он снимал в августе 1968 на улицах Праги стало прямым попаданием и в сердца, и в души тех, кто смотрел эти фотографии, состояла в том, что он не был заброшен в Прагу, как остальные. Он был чехом, фотографировал в стране, на языке которой говорил, чьи проблемы были его собственными проблемами. И он работал только для себя. Пока другие «обменивали свой талант на деньги» – он фотографировал. Он всегда фотографировал с мыслью, что никто не будет интересоваться его фотографиями, что никто не заплатит ему. Что, если он сделал что-то – это только для себя. Он выбрал себе профессию, которую действительно любил и которой отдавался без остатка. Это единственная привилегия, которую Йозеф Куделка мог себе позволить.

Позже, его фотографии, отснятые в повергнутой Праге, были тайно вывезены из Чехословакии и напечатаны без указания имени автора. Агентство «Магнум», взявшееся за их распространение по всему миру, во избежание репрессий по отношению к самому Куделке и его семье, приписывало их создание «неизвестному чешскому фотографу», поэтому его фотографии вышли в свет под инициалами P.P. ( Prague Photographer, Пражский фотограф). За остроту и выразительность политического и фото высказывания, за мужество при их создании Куделка, оставаясь неизвестным, получил премию Роберта Капа в 1969г. И только спустя 16 лет он смог признать свое авторство, не опасаясь преследования властей. И уже гораздо позже, спустя сорок лет после вторжения, лучшие 250 снимков, посвященные тем незабываемым «максимальным» десяти дням, отобранные самим автором вошли во вторую книгу Куделки. Кроме фотографий в его книгу также вошли пропагандистские тексты и газетные хроники тех лет, отобранные фотографом, а также тексты чешских историков.

Именно эти фотографии, сделанные в Праге 1968 года, и принесли Йозефу Куделке мировую славу. Ему, никогда не пользовавшемуся ни ретушью, ни другими «подобными глупостями», от которых, по его мнению, снимок становился лживым, удалось создать, возможно, самую острую фотопублицистику того времени. Он сумел показать на своих снимках не человека на фоне танков и разрушенных домов, а руины и клубы дыма на фоне человека. И десятилетия спустя, зритель, все так же «видит человеческую судьбу на срезе эпохи, а не просто живую фигурку среди обломков», как говорил сам Йозеф Куделка. Но кроме всемирной славы, эти фотографии приносят Куделке и изгнание из Родины.

В 1970 году Йозеф Куделка покидает Чехословакию и уезжает в Англию. По рекомендации Элиота Эрвитта в 1971г. он вступает в фотоагентство «Магнум», где работает в тесном содружестве с Генри Картье-Брессоном. В 1980-х годах Куделка переезжает во Францию и получает французское гражданство. Но даже полученное гражданство не позволяет ему чувствовать себя в этой стране как дома. Он сравнивал себя с рабочим-иммигрантом, который не зная местного языка и даже имея деньги, не может, добиться обслуживания в ресторане. Большую часть своего времени он был один, в итоге его переполняли идеи, которые, возможно, не всегда соответствовали действительности. Невольно, он становился заложником этих идей. Более 20-ти лет вынужденного изгнания оставляют свой трагический и неизгладимый след и в жизни, и в творчестве Йозефа Куделки. Только в 1990 году он смог вернуться в Чехословакию.

А вся грусть и безысходность его существования на чужбине были отображены в книге «Изгнанники», которая вышла в 1988 году. В многочисленных образах, собранных в этой книге фотограф хотел рассказать о поиске самого себя и своего места под солнцем. В образы таких же «изгнанников», каким был и он все эти 20 лет, Куделка вложил ностальгию, созерцание и отчуждение, которые переполняли его самого все эти годы.

Но, возвратившись домой, он, по-прежнему, путешествует по всей Европе, фотографируя быстро меняющийся европейский мир и продолжая снимать жизнь цыган, одновременно укрепляя репутацию одиночки и нетрадиционного фотографа, который «живет в спальном мешке». Не смотря на все трудности и скудность быта, на непонимание окружающих и многолетнюю планиду отверженного, Йозеф Куделка считал, что ему в жизни несказанно повезло. Потому что он всегда имел возможность делать то, что он хотел, и никогда не работал на других. Понимая, что это, возможно и глупый принцип, все же он не мог отказаться от идеи, что никто не может его купить. Это было очень важно для него. Уже в то время он отказывался от контрактных обязательств даже в тех проектах, которые он все равно реализовывал в дальнейшем. Ему порой бывало даже трудно смириться с мыслью, что его книги, вышедшие в свет, теперь может купить каждый и он больше не сможет самостоятельно выбирать людей, которым хотел бы их показать. Поэтому Куделка в основном занимался собственными проектами за счет премий и грантов, которые ему выделяли организации Франции, Великобритании и Соединенных Штатов Америки.

И каждый раз, начиная новый проект и доводя его до совершенства, он не уставал бросать все, продвигаться вперед и начинать что-то новое на абсолютно пустом месте. Самым страшным для него было стать рабом того, что он уже построил и позволить результатам выходить автоматически. Его не интересовало повторение. И он категорически не хотел достигать в своем творчестве той точки, где он не знал бы, куда пойти дальше. Он умел устанавливать для себя пределы, но только для того, чтобы определить момент, когда он должен разрушить все то, что построил ранее.

Наверное, поэтому творчество Куделки настолько бесконечно разнообразно и многогранно, что восхищает и поражает своей неординарностью, внутренней напряженностью, трагизмом, а иногда и сложностью. Каждый новый этап его не легкой жизни можно прочувствовать в его творчестве разных годов.

Так на очередном витке поиска своего максимума, пораженный формой и широтой пейзажа, Куделка открыл новую главу в своем творчестве. В 90-х годах Йозеф Куделка начал использовать панорамный формат для пейзажных съемок. Он с упоением рассказывает в своих работах о всем том прекрасном, что нас окружает и о жестокости и равнодушии человека, который это прекрасное разрушает. Именно этому, теме уничтожения человеком окружающей среды, была посвящена его следующая книга «Черный треугольник», выпущенная в 1994 году. Для этой книги автор отобрал фотографии, которые были сделаны в Рудных горах, что находятся в северо-западной части Чешской Республики. Безлюдные, покинутые области, заброшенные угольные шахты, электростанции, загрязняющие атмосферу соединениями серы, все это вместе составляет зону экологической катастрофы и приводит к исчезновению горных лесов. Книга нашла свое продолжение в выставке под одноименным названием. В основу выставки вошли 35 черно-белых фотографий из книги.

Расширяя пределы своих возможностей, в том же 1994 году Йозеф Куделка рассматривает предложение режиссера Эрика Хеуманна и берет участие как консультант в съемках фильма «Взгляд Уилисса» Тео Ангелопулоса. Он вместе со съемочной группой путешествует по странам Европы, в которых до этого бывал не раз, но в которые ему все еще интересно возвращаться. В своем непревзойденном стиле Куделка снимает нагромождения колонн Афин, соединяя руины древней античности и современность с ее темпом и динамикой, индустриальные пейзажи Англии, растрескавшиеся автострады севера Франции, заброшенные станции метро Парижа, железные фермы мостов и лестничных клеток Праги, обломки Берлинской Стены, разрушенные дома Бейрута и результаты бомбардировок Югославии. Одним словом, хаос созданный человеком внутри и снаружи себя. Пейзажные фотографии, сделанные в Греции, Албании, Румынии и бывшей Югославии в тот период входят в книгу, изданную в 1999 году, которая так и была названа - «Хаос».

Но и сегодня Йозеф Куделка не перестает удивлять почитателей своего таланта. Совсем недавно в Риме во время известного фестиваля FotoGrafia, он презентовал свой новый проект «Театр времени». В нем мастер, по прежнему, не изменил себе и своему нетрадиционному видению окружающего мира. Поэтому такой древний и такой современный Рим предстает перед нами не легендарными термами, памятниками и храмами, а всего лишь небольшой частью мостовой со спящими на солнце кошками и маленьким фрагментом выложенной на полу мозаики.

Работы Йозефа Куделки были неоднократно отмечены престижными наградами и премиями, такими как Prix Nadar (1978), Гран-при Национальной de-la-Photographie в (1989), Гранд Карье-Брессона (1991) и Премия «Хассельблад» — международная премия в области фотографии (1992). Его фотоработы были показаны в Музее современного искусства и Международном центре фотографии в Нью-Йорке, в Лондонском Hayward Gallery, городском музее современного искуства в Амстердаме и Palais de Tokyo в Париже.

Известность, талант, всеобщее признание, награды, книги, интервью и тысячи фотографий не убеждают самого Йозефа Куделку в том, что он действительно хороший фотограф. Он не раз говорил о том, что ему нравятся далеко не все его роботы. «Если я неудовлетворен — это просто потому, что хороших фотографий мало. Хорошая фотография — чудо».

Когда-то, еще в молодости, установив возрастной предел для фотографа в сорок лет, он с каждым новым годом своей жизни, с каждой новой фотографией, новым проектом, новой книгой или путешествием сам себе доказывает обратное. По сей день, он продолжает познавать свой максимум и пределы, радоваться жизни и любимому делу и в то же время боясь остановиться хотя бы на миг.

Йозеф Куделка: «Я родился таким. Это во мне от кого-то, кто был там, передо мной. Но в некотором смысле я хотел быть таким, какой я есть, и именно поэтому я не считаю свой образ жизни рабством. Кому-то, кто смотрит на меня извне, это может казаться рабством, но для меня это — свобода. Это не означает, что ничего не может измениться. Я теперь отец маленькой девочки и должен зарабатывать деньги как все остальные. Мне пятьдесят лет, а это время подведения итогов. Я сделал то, что хотел и теперь должен правильно использовать оставшееся время и силы. Смотри: во всех этих файлах хранятся мои контактные отпечатки — это не означает, что они содержат много хороших фотографий, а только то, что я проделал большую работу. Потребуются годы, чтобы действительно внимательно рассмотреть все это. Даже если я заболею или если мне придется остановиться по некоторой другой причине, есть много работы, которая должна быть сделана».